кашлянул. Тотчас же из-за надстройки показался высокий парень в прорезиненном плаще. Он медленно подошел к Мухину, хмуро посмотрел на него и отрывисто спросил:
— Тебе чего здесь надо?
— Меня к вам направили, — робко улыбнувшись, ответил Мухин и торопливо протянул вахтенному направление из отдела кадров. Тот внимательно прочитал, вздохнул, затем молча переставил чемодан Коли с палубы на площадку трапа, так же молча подтолкнул туда Колю и удалился, коротко бросив:
— Стой здесь и жди!
Коля долго стоял у трапа, осматривая палубу «Печоры».
Наконец показался вахтенный матрос. За ним шел высокий моряк в форменной фуражке и кителе с одной золотой нашивкой на рукавах — вахтенный штурман. Матрос, пропуская вперед помощника капитана, негромко обратился к нему:
— Товарищ третий, разве это правильно? Опять прислали зеленого юнца, а вкалывать придется за него нам.
Стараясь не смотреть на матроса, Коля подхватил чемодан и торопливо пошел вслед за штурманом.
Они шли по ярко освещенному коридору надстройки, мимо дверей, на которых были привинчены начищенные медные пластинки с надписями. Штурман вошел в каюту старшего помощника капитана. Коля остался стоять в коридоре. Но через минуту дверь открылась, и его пригласили войти.
В кресле у стола сидел пожилой моряк с тремя золотыми нашивками на рукавах кителя. Он с любопытством посмотрел на Мухина и добродушно спросил:
— В море, конечно, не бывали?
— Нет, — ответил Коля. — Хотел в мореходное, да не прошел по конкурсу.
— Ну что же, не огорчайтесь. По крайней мере узнаете морскую жизнь.
Вахтенный провел Колю к кормовой надстройке и открыл одну из дверей.
— Вот ваша каюта и койка. Постельное белье получите завтра утром.
Коля вошел в каюту, закрыл дверь и осмотрелся. Каюта четырехместная. Справа и слева койки в два яруса. В углу у входа узкий шкаф для одежды, в стене — два круглых окошка, против входа — маленький столик, рядом табурет и парусиновое кресло-раскладушка.
Закрытая матовым плафоном лампочка слабо освещала каюту. Было тихо, холодно и неуютно. Колю охватило щемящее чувство одиночества и грусти. Вспомнился ласковый голос матери, уговаривающей остаться дома. Она очень не хотела отпускать сына в далекий северный город. Не послушался тогда Коля. А может, и правда не нужно было уезжать? Ехал он с радужными надеждами, а приехал — и вот рушатся все его мечты. В училище поступить не удалось; когда оформлялся в пароходство — приняли учеником матроса, а он хотел попасть в машинную команду; здесь, на пароходе, встретили его тоже неласково — привели в каюту, оставили одного, и никому нет до него дела.
За невеселыми мыслями Коля незаметно уснул. Разбудил его громкий разговор. Приоткрыв глаза. Мухин увидел трех молодых ребят, одетых в морскую форму. Двое были высокого роста, один из них с длинным русым чубом, нависшим на глаза, второй острижен наголо. Третий, кудрявый и рыжий, с множеством веснушек на лице, был поменьше, и Коля с удовольствием отметил про себя: «Ничуть не больше меня».
Ребята уселись за столик и развернули принесенные свертки с колбасой, булками и конфетами.
«А меня даже не замечают», — с обидой подумал Коля. И, как бы угадав его мысли, рыжий посмотрел на него и спросил:
— Что это за парень лежит у нас?
— Наверное, новенький, — равнодушно ответил стриженый.
— Может, он есть хочет? Давай разбудим. — И, не дожидаясь ответа, рыжий тронул Колю за плечо: — Друг, проснись! Ты есть хочешь? Вставай, садись с нами.
Коля открыл глаза и тихо ответил:
— Спасибо, не хочу.
— Что там не хочу, вставай!
— Смотри, опоздаешь! — добродушно вставил чубатый.
Коля доверчиво улыбнулся и встал. Рыжий подвинул ему раскладушку, а сам сел на койку.
— Ну, вот и порядок, — весело объявил он и спросил Колю: — Тебя как зовут?
— Коля Мухин.
— Муха, значит, — кивнул рыжий и, рассмеявшись, добавил: — Мы с тобой тезки. Я Миша Пчелкин, а здесь зовут Пчелкой. Так что оба летающие. Этот, — он указал на стриженого, — Ваня Ивлев, а этот, — он хлопнул по плечу чубатого, — наш чемпион по поднятию тяжестей, Владимир Бурсин. Вчера ему удалось оторвать от земли целых тридцать две тысячи граммов! Результат зафиксирован, и протокол выслан в Москву на утверждение рекорда!
— Ты помолчал бы лучше. Жужжишь целый день, надоело, — лениво пробасил Бурсин, прожевывая кусок булки. — А то дам вот щелчка — сразу почувствуешь, какие это граммы.
— Когда удав глотает пищу, он не опасный, — со смехом ответил Пчелкин.
Коля слушал, как ребята беззлобно подтрунивали друг над другом, и смеялся вместе с ними. Ему захотелось поскорее стать таким же, как и они, так же уверенно чувствовать себя на судне.
— А вы кем работаете? — решился спросить он.
— Иван как человек серьезный и солидный, — отвечал Пчелкин, — занимает руководящий пост матроса второго класса — старшего начальника над метлой и шваброй. Бурсин Владимир в будущем, конечно, будет занимать пост старшего рулевого, а пока состоит в команде Ивлева. Ну, а я самый старший среди младших — юнга.
— А меня к вам палубным учеником направили, — сообщил о себе Коля.
— Бывал в море? — спросил Бурсин.
— Нет, первый раз на пароходе.
— Ну, брат, и пострадаешь же ты, когда выйдем в море, да если к тому же шторм прихватит! — всплеснул руками Пчелкин.
— Что ты человека пугаешь? Сам-то вспомни, как травил! Да и сейчас! Тоже ведь еще не привык: как чуть качнет, так весь позеленеет и скорей на койку, — отыгрывался теперь Бурсин.
— Неправда! — горячо запротестовал Пчелкин. — Я хоть и зеленею, но работаю! Это тебе боцман всегда окажет.
Ребята рассказывали Мухину о море, о пароходе, о своей работе. Коля тоже рассказал им о себе, о том, как попал на судно.
Потом Бурсин взглянул на часы и заторопился:
— Эх, братцы, и засиделись мы! Давайте спать ложиться.
